Что такое первый прыжок с парашютом? Как меняется человек после того, как он впервые шагает в небо? Чтобы это выяснить, мы дважды пообщались с ульяновскими суворовцами: за несколько дней до прыжка и сразу после. В течение двух недель ребята проходили курс интенсивных занятий на тренажерах воздушно-десантного комплекса, а также отрабатывали укладку основного и запасного парашютов, с которыми им и предстояло совершить десантирование. Про страхи, надежды и планы на жизнь воспитанников Ульяновского СВУ читайте в нашем материале.
Борис Великоборец, Пенза
Я учусь в Ульяновском училище, и нашей роте представилась возможность выехать сюда, в Рязанское училище. Каждый год десятый класс выезжает на такие сборы, но в другие места, а в этом году удалось попасть сюда. Мне здесь очень нравится, здесь интересно. Смена обстановки — это всегда хорошо. Сама подготовка не особо тяжелая. Мы уже многому научились.
Укладывать парашют уже довольно легко. Сначала было трудно, первый раз укладка длилась 4 часа, а сейчас быстренько все укладываем.
На тренажерах тоже сначала было непросто — мы не понимали, что от нас хотят. А после двух-трех тренировок стало проще, мы поняли, что от нас требуется. Мы готовы к прыжку.
Волнение по-любому есть, не волнуются только дураки. Мне кажется, то, что мы сами укладываем себе парашюты, — правильно. Себе я больше доверяю, чем кому-то. Так ты сам все проверяешь, можешь убедиться, что все в порядке. Я пока не определился, кем я хочу быть. Не уверен, что пойду в ВДВ, но военным буду точно. Вообще хотел бы поступить в Петербург, в артиллерийское. Но кто знает? Может, после прыжка что-то изменится. Говорят, что меняются после этого приоритеты. Поэтому я думаю, что такая подготовка очень полезна ребятам. Появляется ответственность, прибавляется мужество. Многое, мне кажется, переворачивается в человеке после прыжка.
Ночью плохо спалось. Постоянно прокручивал в голове свои действия. Когда летели к месту выброски, я смотрел в иллюминатор и пытался понять, куда мы будем приземляться. Еще вспоминал, как я укладывал свой парашют, перебирал в голове свои действия перед прыжком.
Когда открыли дверь — разволновался, мелькнула мысль: «А вдруг я что-то забыл при укладке»?
Но когда я увидел, как передо мной человек нормально прыгнул (я шел вторым), то успокоился и шагнул из самолета.
Ощущения — самые необычные. Особенно первые три секунды свободного падения, когда парашют еще не раскрылся. Летишь и не понимаешь, что происходит. Только считаешь секунды до раскрытия: «Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три»… Произошел рывок и показалось, что парашют замер в воздухе. Я стал глядеть по сторонам, на землю. Внизу все такое маленькое! Когда приземлился, даже не верилось — я думал, что снижение продолжится еще какое-то время.
Фото: Андрей Луфт/Защищать Россию
Ян Целимбаев, Гуково
Я поступил в суворовское только в этом году, пришел уже в десятый класс. Я не знал, что будет, что меня ждет. Закончив девятый класс, я решил продолжить учебу где-то в другом месте и попал сюда. С ребятами сошелся не сразу. Два месяца было трудновато, но потом я нашел общий язык с ними, и теперь все хорошо. Здесь, на сборах, мне очень нравятся дисциплина, подготовка, сами прыжки. Этот год вообще очень насыщенный у меня — сначала я участвовал в параде 9 мая, теперь вот прыгну с парашютом. У меня не было страха, а теперь, когда осталось два дня, я начал волноваться и переживать. Завтра укладываем парашюты, и я уверен, что все будет хорошо.
Главное — собраться с мыслями и прыгнуть.
Я считаю, что такая подготовка дает ребятам уверенность в себе. Я хочу продолжить службу в армии, но пока не определился, куда пойду учиться. Думаю, прыжок может помочь мне с принятием решения.
Когда я встал в дверном проеме и глянул вниз, в голове пропали все мысли. До этого момента я думал, что будет после самолета, откроется ли парашют, как я приземлюсь? А когда настало время прыгать, я забыл обо всем.
Первые секунды после отделения были самыми страшными. Когда ноги потеряли опору, все, чему нас учили, повылетало из головы. Но как только купол раскрылся, я почувствовал радость от того, что совершил прыжок.
Анатолий Мамонтов, Ульяновск
Я из Ульяновска, поэтому у меня было предрешено, куда я пойду учиться. До этого сбора я общался с ребятами, которые обучаются в Рязанском училище, поэтому у меня были какие-то ожидания.
Все, чего я ждал, я получил. К прыжку я готов. Как говорится, небо проведет естественный отбор.
В своих силах я тоже уверен. И в товарище, с которым мы в паре укладываем парашют. Вообще, все, чему нас здесь учили, — нужно и полезно. Это дает ребятам возможность попробовать свои силы и определиться, стоит ли поступать сюда или лучше посмотреть какой-то другой вариант. Я буду поступать в Рязанское училище ВДВ.
В семье у меня десантников нет. Отец служил в ракетных войсках, и я думал, что продолжу династию, но потом решил сюда поступать. Мне кажется, как бы ни прошел мой прыжок, он не повлияет на мое решение. К тому же у меня есть товарищ, с которым мы условились поступать сюда, в Рязанское училище. Так что, даже если мне будет очень страшно, я все равно пойду сюда.
Когда мы садились в Ан-2, не было ни страха, ни тревоги. А когда настало время выброски — подумал: «Может, ну его все? Останусь в самолете, вернусь на аэродром»?
Страшнее всего было стоять в дверном проеме, когда в салон задувает такой ветер, что уши закладывает. Но в какой-то момент я собрался и выпрыгнул из самолета.
Прыжок с парашютом оказался круче любого аттракциона. Очень необычные впечатления. Больше всего запомнилось, как выглядит земля с высоты — огромная зеленая масса под ногами. Я бы сейчас еще раз прыгнул.
Фото: Андрей Луфт/Защищать Россию
Максим Канаев, Саранск
Я, конечно, подразумевал, что здесь будет тяжело, но здесь оказалось действительно трудно. Причем сложнее справиться именно с моральной стороной — физически можно за какое-то время подготовиться, а вот справиться с нарастающим напряжением непросто, тем более вдали от дома. Но я думаю, что к прыжку я готов. Чувствуется волнение, но я знаю, что после прыжка оно превратится в удовлетворение. В чем-то страх связан и с тем, что мы сами укладываем себе парашюты. Я себе доверяю, но человеческий фактор никто не исключал.
Нам, естественно, помогают, но мне было бы спокойней, если бы укладывали парашюты инструкторы. А так приходится надеяться на себя. Понимаешь, что твоя жизнь только в твоих руках и рисковать ей неохота.
Но именно такие вещи закаляют характер. Плюс это поможет нам определиться с будущей профессией. Я, правда, планирую поступать в Москву, в Университет министерства обороны. У меня в семье нет военнослужащих, я сам выбрал такой путь — увидел в интернете, решил попробовать.
Когда летели в самолете, я любовался пейзажем в иллюминаторе. А когда зазвучала сирена, у меня сердце от волнения сжалось. Все мысли перебило. Чуть-чуть я успокоился, когда увидел, что у прыгавшего передо мной человека купол нормально раскрылся. И тогда я сам шагнул из самолета.
Первые три секунды я вообще ничего не мог понять. Меня крутило и мотало в разные стороны. А как только парашют раскрылся — все резко остановилось. Я посмотрел наверх, на огромный белый купол и успокоился. Я понял, что с этого момента и до приземления можно наслаждаться полетом.
Сейчас я еще весь на нервах, сложно описать свои чувства. Но то, что я стал более уверенным в себе — факт. Я сам, своими руками укладывал этот парашют и, как говорили наши инструкторы, «уложил себе жизнь»!
Фото: Андрей Луфт/Защищать Россию
Дмитрий Тюрин, Чита
У меня было сильное желание приехать сюда, научиться и осуществить свою мечту — прыгнуть с парашютом. Мы все знали, что здесь не будет легко, но были готовы к этому. Устаешь от того, что приходится по многу раз делать одно и то же, например, укладывать парашют, выполнять наземную подготовку элементов прыжка. Но это дает уверенность в себе.